рассказать шутку. И теперь, чтобы не разреветься, я сыграл эту сценку в лицах.

Хохот.

Пока прыгал, прожектор в кафе освещал все мое тело. Лицо покрыл горячий румянец, но в шкаф я вернуться не мог. Не сейчас. Впервые в жизни люди смеялись над тем, что я говорил и что делал. А не над ошибкой природы в штанах, вдвое короче положенных.

Вскоре подруги засобирались в караоке. Те, что дрались, оправляли друг другу платья.

Тогда я и решил стать комиком, стендапером. И больше никогда не влезать ни в шкаф, ни в камзол. Баек в дневнике – на сотню девичников с драками. Выговориться, еще раз поймать свое отражение в чужих глазах. Ведь я и в зеркало-то со школы не смотрелся.

Ходил на открытые микрофоны. Когда не брали – выступал в забегаловке, где меня ставили на барный стул. Я рассказывал про жизнь с высоты ста тридцати сантиметров. Это как перегородка вашего балкона: вам по пояс, мне – по шею. Вид другой, но глаза у меня такие же.

Мне не платили, но перепадали чаевые: маме на лекарства и еду хватало. Я пока не говорил ей, что будка закрылась и ее сын теперь Явен, комик-стендапер, переписавший карлика Веню. Человек, от которого уже не отводят взгляд.

Через год после «вечеринки с карликами» позвали в ТВ-шоу. Послушали, попрыскали смехом, выделили гримерку с зеркалом в 14 желтых лампочек. В их свете я и разглядывал себя, когда тетя Надя сделала пируэт шваброй, скрипнула дверью на прощанье. Достал носовой платок, вытер лоб, руки. Вышел на сцену и в луче софита первым делом протер микрофон – знаете, сцена уравнивает: даже большие артисты держат микрофон потными руками.

Евгения Овчинникова

«Веселый Эрот»

«Веселый Эрот» («грустный задрот», шутил Вася) был в нескольких остановках. Я выходила из дома в девять, садилась на трамвай и ехала в соседний район: серые многоэтажки, чахлые деревья, вытертая трава. На первом этаже дома-корабля светилась вывеска магазина «Веселый Эрот» – жирный неоновый младенец щурил азиатские глаза и целился из лука в дыру на асфальте.

Я открывала магазин своим ключом, протирала пол, проверяла, все ли висит согласно ценникам, – покупатели были невнимательны и могли положить упаковку с анальными шариками на стенд искусственных вагин. Потом шла в подсобку, надевала розовый костюм в облипку, юбку из тюля, подводила глаза голубыми тенями, цепляла на голову ободок с антенками, а на спину – бабочкины крылья. И к открытию, к десяти, стояла на кассе, готовая воскликнуть: «Добро пожаловать в „Веселый Эрот“!», как только звякнет дверной колокольчик.

Я прошла собеседование, чтобы попасть в секс-шоп. Владелец смотрел, не смущаюсь ли я слов «кунилингус», «фаллоимитатор», «вагинальное кольцо». Я была девственницей, но не смущалась – нужны были деньги. Владельца звали Артур. Его капризная жена названивала каждые десять минут и истерила в трубку. Вероятно, от этого его правый глаз косил, и каждый раз я терялась, не понимая, в какой из них смотреть. Он водил меня по магазину, показывал ассортимент и четко называл каждый товар:

– Вот это – вакуумная помпа. Помнишь, для чего?

– Для увеличения пениса! – резво отвечала я. – А это?

– Мастурбатор реалистичный с отверстием в виде вагины!

Ассортимент магазина я выучила быстро, но это оказалось не главным.

– Главное, девочки-мальчики, – внушал нам Артур, – помните о концепции. А какая у нас концепция?

– Магазин «Веселый Эрот» – место, где скрепляются узы… – начинала я и перекидывала невидимый шар Васе.

– Где помогут сохранить семью… – продолжал Вася и подмигивал Любе.

– И где исполняются все самые заветные желания! – заканчивала она.

– Главное – настроение, которое мы дарим людям! – подытоживал владелец.

Артур растекался от счастья, когда слышал девиз магазина в нашем исполнении. Он правда считал, что скрепляет узы в спальном районе на севере Питера. Воодушевленный, он шел проверять вчерашнюю выручку, и хорошее настроение падало. Дела у магазина шли не очень. Владелец просматривал кассовую программу и уходил грустный. Васю и Любу приняли неделей позже. Они жили вместе. Подрабатывали в офисах, на производстве, нигде не задерживались долго и не парились по этому поводу.

– На пивко есть – и ладно, – учил Вася нехитрому девизу.

У них были дреды и ненадежный вид, но они прошли собеседование и быстро запомнили весь ассортимент. Работали вместе, но получали за одного.

Я жила с мамой в однушке, окна которой выходили на пустырь и КАД. Отца я не знала. В свои восемнадцать была наивной и воображала то головокружительную карьеру, то головокружительное замужество, что позволило бы вырваться из-под материнской опеки.

В магазине Люба носила бабочкин голубой костюм, а Вася надевал черный комбинезон с синтетическим мехом на паху. Издалека он походил на гигантский пенис, на который разлили тушь. Если Вася выходил к покупателю, тот в недоумении косился на грязный мех, бормотал «до свидания» и сбегал, а Вася кричал вслед:

– Добро пожаловать в «Веселый Эрот»!

И в момент, когда хлопала дверь, добавлял:

– Блять.

Я работала в утреннюю смену, к часу приходили Люба с Васей и владелец магазина. Устраивали короткую планерку. Потом я вела учет товаров, и к трем была свободна, но не уходила.

Мы отрывались вовсю в «Грустном задроте». Вася врубал музыку, забирался на второй этаж и изображал стриптиз, а мы с Любой кривлялись внизу. Потом он спускался вниз, как божество с Олимпа, и шествовал к кассе, а мы приветствовали его многократными взмахами черных дилдо в каждой руке. Или я бабочкой порхала по магазину, а Люба и Вася кидали вверх горсти страз для интимной прически и пакетики с наклейками на соски. Иногда во время бесилова звякал колокольчик, и в магазин заходил покупатель. Мы с Любой подскакивали и консультировали клиента, пока Вася, давясь от смеха, собирал разбросанный по полу товар.

– У нас есть прекрасные гибкие стимуляторы простаты.

Клиенты же хотели банальностей – суперскользящую смазку, презервативы, костюм медсестры и вибратор. Ходовых позиций было с десяток, а остальной товар скучал на полках. Почетным долгожителем магазина была Сандра, надувная кукла. Она пылилась у кассы, разевая в крике силиконовый рот. Люба сочувствовала ей, принесла из дома юбку и блузку и нарядила. Кукла стала смахивать на живого человека, и иногда покупатели заговаривали с ней.

Однажды в секс-шоп ворвался лысый мужчина с потертым портфелем и в очках с толстыми линзами. Пока я шла из дальнего конца зала, где пересчитывала и сортировала фаллоимитаторы, он подлетел к кассе и, собравшись с духом, выпалил в пространство:

– Мне, пожалуйста, плетку и черную маску!

Потом он поднял голову к Сандре (она была выше его) и попятился, не отрывая взгляда от ее раскрытого в молчаливом крике рта, зацепил стойку с трусиками, она с грохотом рухнула, и выбежал из магазина.

Артур подвозил новинки – приборы для фистинга, съедобную смазку для кунилингуса, кружевное белье (мужское и женское), но посетители покупали одни лишь презервативы, запрещенные таблетки для стояка и самое дешевое барахло. Выручка была стабильной, но небольшой. Я понимала, что хозяину придется платить нам из своего кармана.

Васю и Любу ничто такое не парило. Они покоряли своей внутренней свободой.

– Потратишь пять лет в универе, тебе оно надо? Все равно денег никогда не заработаешь. Все давно рас-пре-де-ле-но, – просвещала меня Люба, когда я выходила постоять с ней, пока она курит. Она так азартно рассказывала, какой отстой эта жизнь, что забывала стряхивать пепел. Пепел падал на асфальт. – Ничего мы не получим, ни-че-го. Кайфовать надо в моменте! Продавать силиконовые херы – это кайф, понимаешь?

В ее рассуждениях не было логики, но она была так убедительна, так восхитительно естественна, так верила в свои слова, что я тоже начинала верить.

Покупатели заходили редко, поэтому свободного времени было много. До обеда я занималась учетом остатков, подбивала кассу за прошлый день – ребята никогда не делали этого после смены. Протирала запылившиеся упаковки и перекладывала товар в зале. Иногда читала, приткнувшись к кассе.

С Васей и Любой начиналось веселье. Надувную Сандру усаживали на стул и катили в середину зала. Под финский тяжеляк бесились и танцевали с куклой. Иногда к ребятам приходили гости и зависали в подсобке, пока я сидела на кассе. Часто после закрытия магазина мы вместе ехали